С днём рождения, дорогой Георгий!

Ну и Вашему вниманию предлагается интервью многоуважаемого Георгия Кастанеды (Lima на нашем Форуме) русской службе ВВС и РШШ Санкт-Петербурга.
В контакте, где оно опубликовано, тоже скоро запретят, так что интервью Берик Туктыбекович ~~распорядился~~ попросил привести здесь полностью.

https://vk.com/@chessrussian-uvlekatelnoe-i-neveroyatnoe-intervu-s-georgiem-kastaneda

Увлекательное и невероятное интервью с Георгием Кастаньеда

Дождливым петербургским днём на Коломяжском проспекте царило необыкновенное оживление. Мы ждали в гости известного гроссмейстера. А ученики, родители и друзья задавали вопросы в соцсетях: о чём обязательно нужно поинтересоваться у известного тренера.

Георгий Хорхевич Кастаньеда: признанный шахматист с мировым именем. Международный гроссмейстер. В течение 10 лет — государственный тренер сборных Перу. Действующий тренер Русской шахматной школы в Москве.

— Добрый вечер, Георгий Хорхевич! Как Вас встретил Петербург?

— Добрый вечер! Прекрасно! У вас очень красивый город. Я бывал здесь много раз, а в этом году решил показать Петербург семье и удалось заглянуть на Детский Кубок России на Крестовском.

— Ни дня без шахмат, даже в отпуске?

— Действительно, всё так и есть (улыбается)

— Сколько лет Вы уже занимаетесь шахматами?

— Я начал активно играть с 7-8 лет, а научился играть в 5. До университета играл постоянно. Поступив в университет, стал международным мастером и затем сделал большую паузу в серьезной игре. Будучи студентом, в 19 лет начал тренировать. После университета поиграл ещё немного, переехал в Перу и стал там чемпионом в 23 года. В 28-29 стал гроссмейстером… В целом, если посчитать: уже 34 с лишним года занимаюсь шахматы в том или ином виде: играю, тренирую.

— О, практически юбилей – 35 лет игры в шахматы, поздравляем Вас от всей души! А с чего всё началось? Вас отдали на шахматы, или Вы сами начали проявлять интерес?

— Я всегда рассказываю поучительную историю. В 7 лет мама отвела меня во Дворец пионеров. Это была самая известная московская школа шахмат. На тестировании тренер посмотрел на меня и сказал маме: «Все, что угодно, но только не шахматы. Вы что-нибудь другое поищите для ребёнка». То есть ему достаточно было сделать со мной буквально пару ходов и понять, что я к шахматам не приспособлен. А бабушка не поверила и отвела меня в обычную секцию во дворе. И там я начал успешно играть. Поэтому бабушка оказалась прозорливее того тренера. Забавно получилось!

— То есть мама не рассматривала или не успела рассмотреть другой вид спорта?

— Мне с самого начала понравились шахматы. Для Советского Союза было характерно, что детей в шахматы не отдавали. Это было нехарактерно, нетипично. Бывали лишь редкие случаи. Не было никаких категорий, ни возрастных, ни рейтингов, поэтому если ребенок оставался после 10 лет играть дальше, то это был его сознательный выбор. На турнирах родителей тоже не было. Максимум, что родители могли – подвести и оставить. Было чёткое выстраивание: ребенок и тренер.

— А кем Вы хотели стать в детстве до того, как серьезно увлеклись шахматами? Космонавтом или пожарным, как было принято раньше?

— У меня было много мыслей на эту тему... помню, хотел стать врачом, даже изучал биологию. А вообще разные были направления, но в конце концов я закончил факультет истории и политологии права, поэтому частично то, что хотел – то и изучал. Притом работать мог в разных областях: от системы безопасности до министерства иностранных дел. Но когда учился, не думал, что я буду заниматься шахматами. А с 1995 года стал тренировать профессионально. Уже 23 года.

— Тоже скоро юбилей – четверть века! Что считаете самым большим достижением за это время?

— Я никогда не думал, что буду заниматься шахматами, но с формальной точки зрения уже более 10 лет работаю гостренером в Перу. Когда я приехал, создавали всё с нуля. Там не было ничего. Вместе с президентом шахматной федерации мы создали целую систему национальной сборной, и из того поколения учеников 7 стали гроссмейстерами. Перу стала самой сильной шахматной страной Америки, возможно, даже обходя США. По детским результатам точно. Мы выиграли всё, что можно! Когда я приехал в Перу, мне было 23 года, я был молодой тренер, очень амбициозный и активный. Энергии было вагон, куча сил и идей. Мне тогда все удавалось, а еще страшно везло.

— Что давалось сложнее: тренировать взрослых или детей?

— Это принципиально разные вещи. Мне удавалось и до сих пор удаётся работать с детьми, но есть и взрослые шахматы. Намного легче работать со взрослыми.

— Почему?

— Взрослый человек, как правило, понимает, что он хочет. В зависимости от своего уровня, возможностей и реалий. Если ему говорят: чемпионом мира ты не станешь, но легко можешь стать кандидатом в мастера. То есть работа со взрослым человеком ведется на одном с ним языке. А с детьми – независимо от возраста — малыши или подростки, нужно разговаривать на их языке. В случае с детьми также нужно разговаривать и работать с родителями. То есть работа принципиально разная. Главное в любой работе – это найти правильный язык.

— Если говорить о спорте, то у каждого спортсмена есть свой ритуал перед выходом на спортивную площадку. А у Вас есть свои тренерские традиции перед турнирами?

— Как правило, шахматисты люди очень суеверные.

— Есть специальные шахматные приметы или все пользуются обычными?

— Дело в том, что игра очень сложная, и основная сложность – в шахматы играют часами. И когда ты борешься за доской в течение многих часов, всегда хочется, чтобы тебе везло. Тогда начинаешь обращать внимание на множество деталей: смотреть на одежду, счастливые ручки, с кем можно говорить, а с кем нельзя. Притча во языцех — Алёхин, первый русский чемпион, который заставлял своего кота нюхать доску перед чемпионатом мира и не садился играть без этого действа. Шахматисты невероятно суеверные люди в целом, это традиция. Она связана с тем, что при колоссальном напряжении хочется уповать на положительные знаки. У каждого тренера эти знаки свои. Единственное, что могу сказать – универсального инструмента нет. Главное для каждого турнира и для каждой ситуации — найти оптимальную формулу.

— Как Вы готовитесь к турнирам сами и как готовите воспитанников? Какие подготовительные моменты помогают больше, чем суеверия?

— Знаете, к шахматам можно относиться с 2-х точек зрения. Шахматы — серьезный профессиональный вид спорта, и шахматы — это наука. На профессиональном уровне действительно важнейшее значение имеет физическая форма, диета, сон, распорядок дня. Нужно уделять внимание и релаксации, и отдыху, и всему остальному. Об этом надо думать. И помнить, и понимать, что есть индивидуальные особенности. Шахматисты, как и все, могут быть совами или жаворонками. Если турнир проходит в 10 утра, то это один распорядок дня и питание. Если в 15:00 – то другой. Правильно выстроить процесс в любом случае очень важно. Это нужно все учитывать и под каждую ситуацию подстраиваться. Турниры бывают, когда ребенок едет один, или бывает, когда он едет с родителями, или когда он едет в команде. Разные ситуации тоже влияют. То есть круг общения. Иногда бывают такие ситуации, когда вообще ничего не надо делать. Никакой работы дополнительно. То есть пусть он сыграет партию, и отдыхает. А бывает наоборот. Опытный тренер и должен из многочисленных возможностей выбрать ту, которая будет оптимальной.

— То есть это всегда по-разному, и нет устоявшегося порядка?

— Мой опыт подсказывает: когда начинаешь скатываться в глобализацию, к попыткам сделать все под копирку, это означает следующее: тренерский потенциал заканчивается. Ты перестаешь чувствовать момент и идешь вниз.

— Это самое сложное в шахматах?

—Самое сложное и самое главное – есть по-настоящему большой шахматный талант или нет. Если его нет, то начинается дискуссия: насколько талант дается, насколько можно методиками, тренировками подойти к таланту. Это первый момент. Следующая большая проблема: когда талант есть, но что-то тормозит. Тут прежде всего нужно понять, какие недостатки мешают. Разобраться в каждом случае, что мешает развитию, и вылечить это – самое сложное. Думаю, что это не только в шахматах, а в любой области. Нужно понять, что же мешает. А в этом разобраться непросто.

— Шахматы - не азартная игра, но история знает много примеров пари между гроссмейстерами. А Вы когда-нибудь играли на что-то?

— Я бы с самого начала поспорил. Все интеллектуальные игры носят азартный характер. Шахматы, бридж, гольф – всё это азартные игры. Просто популярны они в определенной стране или месте. Есть шахматисты, которые могут сутками играть на какие-то ставки, пари. Более того, шахматисты в большинстве своём – люди очень азартные. Я, кстати, не азартный, потому и не игрок, а тренер.

— То есть у Вас не было случаев, когда Вы приходите к маме и говорите: «Давай сыграем в шахматы, если я выиграю, то я не мою посуду»?

— Нет, ни разу. Я не азартный человек, а подавляющее большинство коллег – азартные люди.

— Шанс внезапно встретить известного спортсмена - один на миллион. Но представьте, что Вы внезапно оказались в лифте с Анатолием Карповым. Что бы Вы ему сказали или спросили?

— Я несколько раз общался с Анатолием Евгеньевичем в разных ситуациях. Но мне было бы интереснее общаться с ним молодым, когда он еще играл. Тогда я бы спросил о взглядах, о других игроках расспросил бы. Интересны механизмы, с помощью которых можно преодолеть недостатки. Карпов — человек очень интересный, знающий и опытнейший.

— Ваша судьба не менее интересна: Вы родились в СССР, тренируете сборную Перу и работаете тренером в России. Это неплохой сюжет для фильма! Если бы Голливуд решил снимать фильм о Вашей жизни, кого бы Вы выбрали на главную роль?

— Сам бы я точно не снимался! Кстати, никогда не привлекала какая-то актерская деятельность. В действительности у меня получается 3 жизни: Советский Союз, Латинская Америка и Россия. Было 2 этапа, третий продолжается сейчас. Хотя… мог бы получиться довольно интересный сюжет: выходец из России приезжает в Латинскую Америку и открывает для себя огромный мир возможностей. Другой континент. Люди другой ментальности. Мне удалось с Перу познакомиться очень хорошо – я много общался с людьми разных социальных слоёв. И шахматы там сильно помогали. Мне до сих пор не очень сложно попасть к министру спорта Перу, или к министру образования. Пообщаться с кем-угодно практически. В России это, конечно,совсем по-другому:)

— Как думаете, если ребёнок ходит на шахматы – то должны ли уметь играть в шахматы родители?

— Я всегда говорю, что шахматы для меня —это язык. Универсальный язык. Если опереться на официальную статистику, то предполагается, что 700 млн человек в мире играют в шахматы. Соответственно, попав в любую страну без связей, ты доходишь до центрального шахматного клуба и в тот же день знакомишься с людьми.

— Это как братство?

— Это определенная кастовость, привилегированность. И владение таким универсальным языком для любого человека – очень полезно и интересно. 700 млн – это реальные цифры, и не каждый европейский язык потянет такое количество носителей. Это больше, чем тот же французский язык. Это во-первых. А во-вторых, насчет родителей. Сейчас в Москве есть тренд, когда родители, и прежде всего мамы, начинают изучать шахматы. Всё начинается с детей. Начинаешь общаться с детьми и естественно, общаешься с родителями. Считаю, что тренер должен общаться с родителями. Родитель обязательно должен знать, чем занимается его ребенок. Когда родители начинают интересоваться шахматами, то начинают понимать, что они могут благодаря шахматам общаться со своим ребенком гораздо лучше. И особенно на протяжении всего подросткового возраста. Подростки, ведь они на разных языках говорят с нами, с родителями. И родители начинают записываться в шахматные школы. То есть осознание того, что это прекрасная форма находиться и говорить на одном языке у нас уже развивается. Это очень важно.

— Какими качествами должны обладать мама и папа будущего гроссмейстера?

— Главное – терпение. Есть огромная проблема, с которой сталкиваются родители. Ребенок начинает играть в шахматы. Начинает обыгрывать дедушку, папу. И кажется, что еще немножко и можно играть с Карлсеном. Потом родители приходят и узнают, что есть турниры для детей до 7-8 лет. А раньше этого не было. И вот начинаются огромные эмоции. Ажиотаж. Ожидание побед. Если у ребенка действительно потенциал, родители это чувствуют. Естественно, свой ребенок всегда кажется более одаренным. И самое главное и лучшее качество, которым может обладать мама и папа – это оставить ребенка в каком-то смысле в покое с профессионалом. Если получается найти золотую середину: понимая, вникая во все, помогая тренеру, но при этом без повышенных амбиций – тогда у ребенка есть шанс стать гроссмейстером.

— Трудно ли быть тренером?

— Тренерская профессия очень разная. Вот специалист работает в детском саду тренером по шахматам. Или он же — секундант на матче чемпионата мира по шахматам. Тоже тренер. Руководитель сборной города. Или руководитель кружка в Доме творчества. Название одно, но совершенно разные ситуации, разные профессии. Когда были курсы повышения квалификации для тренеров в Москве, я просил всех участников прочесть книгу Геннадия Борисович Сосонко «Тогда и сейчас» с шахматными эссе о разных шахматистах, тренерах, спортсменах. Именно тогда можно понять, какими разными могут быть характеры и образы тренеров. И попытаться определить: какой характер был бы оптимален для своей школы?

— Снятся ли шахматистам комбинации или исход будущей партии, как Менделееву - периодическая таблица?

— Конечно. Любому шахматисту снятся такие сны.

— Насколько такие сны оказывались правдивыми?

— Они очень важные. Особенно во время турнира. Но для меня это показатель усталости. Если мне начинают сниться шахматы ночью, несмотря на то, что я сам не играю, а тренирую – значит я устал. Постоянно бывает, что играешь с кем-нибудь в снах, и идеи интересные приходят. Это больше ко сну относится. И к творчеству. Потому что шахматы – это творческая работа!

— Вы очень часто путешествуете. Берете ли с собой шахматы в дорогу? Играете ли с попутчиками, соседями, бортпроводниками?

— Сейчас я в очередной раз шахматы с собой не взял, но всегда с собой ноутбук. Даже пока мы беседуем, проходит 2-й тур Чемпионата Европы по шахматам. И уже пришло несколько сообщений. Все ждут рекомендаций. То есть даже если я нахожусь в отпуске — всё равно занимаюсь шахматами. И мне даже необязательна доска, чтобы так ответить. Зачем доска? Например, третий чемпион мира Хосе Рауль Капабланка был, наверное, самым гениальным из чемпионов мира. Он учился играть, не глядя на доску. У него никогда не было с собой шахматной доски ни на одном турнире. А наш самый сильный перуанский гроссмейстер, Хулио Эрнесто Гранда, на протяжении 30 лет входит в число лучших гроссмейстеров мира. Он крестьянин и работает в поле, у него нет дома шахматной доски в принципе. Он креативит. То есть приходит, садится и играет. Он не помнит свои партии. То есть я его партию помню, а он – нет. Но это гениальный шахматист. Забавно: ты ему рассказываешь, как он играл…

— …А он при этом удивляется: вот это ход! какой я молодец, ничего себе!

— Да, ничего себе, как я тут сходил Он при этом никогда не учился нигде, но пишет абсолютно без ошибок. И речь строит невероятно красиво и грамотно. Поэтому шахматная доска шахматисту не нужна точно так же, как художнику не нужен мольберт и кисти, чтобы создать живописный шедевр. Я так думаю.

— Вы что-то коллекционируете? Привозите из путешествий?

— Я действительно часто куда-то езжу, но если честно, никуда бы не ездил Столько раз летал в своей жизни. За год обычно пересекаю океан раз 8. Так получается, шахматы заставляют путешествовать. Я сам этого не искал.

— Как человек вы мечтаете о покое и тишине. А о чем Вы мечтаете как тренер?

— Вы можете удивиться, но я совсем не мечтаю завоевать очередной титул. Спортивные мечты я уже реализовал. У нас другая задача – вместе с Русской шахматной школой создать альтернативу государственной системе шахмат. Система спортшкол сейчас на определенном уровне, а остальные спортивные проекты носят хаотичный характер, поэтому мне интересно создать принципиально новую, интересную и профессиональную площадку для шахматистов любого возраста!